Чужак в чужой стране - Страница 149

149

— На этот раз у вас будут свидетельства. Верховный епископ Шорт объявил, что этот антихрист не должен больше мутить воду.

Прокурор не очень интересовался антихристами… но близились выборы.

— Хорошо, но помните: без поддержки я мало что смогу сделать.

— Поддержка будет.

* * *

Доктор Джубал Харшоу ничего не знал об этом случае, но был осведомлен о многих других и поэтому беспокоился. Он поддался самому коварному пороку: чтению новостей. В своем грехопадении он зашел так далеко, что стал абонентом клип-службы по темам «Человек с Марса», «В.М.Смит», «Церковь Всех Планет» и «Бен Кэкстон». Но все равно на душе скребли кошки. Дважды он отбрасывал мысль приказать Ларри подключить чертову грохоталку.

Черт возьми, отчего эти ребята не могут черкануть ему письмецо вместо того, чтобы заставлять его волноваться.

— Ко мне!

Тут же появилась Энн, но он продолжал смотреть на снег и опустевший бассейн.

— Энн, — произнес он наконец, — арендуй нам тропический атолл и объяви о продаже этого мавзолея.

— Да, босс.

— Но аренда должна быть оформлена раньше, чем ты вернешь это добро индейцам. Я терпеть не могу отелей. Когда я последний раз писал что-нибудь для журнала?

— Сорок три дня назад.

— Пусть это будет тебе уроком. Начинай: «Предсмертная песнь дикого жеребенка».

Бездны моих желаний нынче промерзли до дна,
Из-под осколков согласий кровоточит моя душа.
Тень былого экстаза хранит глухая стена
И ветры меж горизонтов клочками надежд шуршат.
Лохмотья изломанной плоти, слипшиеся кое-как,
В вывихнутых ключицах пульсирует крови ток.
Мертвеют мои глаза под колкой волной песка,
Не прорастая взглядом сквозь давящий их песок.
Зыбкий огонь лихорадки ясный лик окаймляет твой,
Мне нечем тебя услышать, но голос звенит в мозгу.
Что из того, что буду покрыт подступающей тьмой?
Я не смерть, я разлуку с тобой перенести не могу.

— Сойдет, — сказал он хрипло. — Подпиши «Луиза М.Элькот» и отошли в журнал «Единство».

— Босс, это так вы понимаете стихотворение для журнала?

— Что? Его оценят позднее. Положи его в архив, и пусть мой душеприказчик использует его при организации моих похорон. В творчестве есть своего рода ловушка: работа более всего ценится тогда, когда автору уже нельзя заплатить. Литературная работа… Черт! Она состоит в том, чтобы гладить кошку, пока она не замурлыкает.

— Бедный Джубал! И никто-то его не пожалеет, вот он и жалеет сам себя.

— Опять сарказм. Ничего удивительного, что у меня работа никак не идет.

— Не сарказм, босс. Только надев башмак, узнаешь, где он жмет.

— Тогда прошу прощения. Олл райт, вот это пойдет в журнал. Заголовок: «Один на дороге».

Забыться можно и в петле
И прикорнуть на плахе
Но яд дает отпущенье грехов, убивая и страсти, и страхи.
Кончает выстрел на лету
И обморок после допроса,
Но склянка на столике у ночника решает любые вопросы,
Вулкан согреет и сожжет,
Душу газ успокоит,
Но в дежурной аптеке тебе продадут забвенье с любой упаковке.
Тебя схоронит монастырь,
Коли от правды тошно,
Но яд, что поднес дружелюбный врач — как посошок на дорожку.
ХОР: Шепот выдохом стерт; вопль обрублен у рта…
Смерть шипит, как змея, иль грохочет, как танк.
Но приятней всего, завершая свой круг
Выпить чашу веселья из дружеских рук.

— Джубал, — тревожно спросила Энн, — это у вас расстройство желудка?

— Как всегда.

— Это тоже для архива?

— Что? Это для «Нью-Йоркера».

— Они это не возьмут.

— Возьмут, да еще как. Оно же чудовищно. Они купят.

— Кроме того, в нем не все ладно с размером.

— Конечно! Всегда надо дать возможность редактору хоть что-то изменить, иначе он расстроится. А после того, как он чуть его почеркает, он лучше почувствует его аромат и купит. Милая моя, я стал избегать честной работы раньше, чем ты родилась, так что не учи дедушку. Слушай, давай я понянчусь с Абигайль, пока ты отсылаешь его в «Нью-Йоркер»? Эй! Так ведь время кормить Абигайль! Не ты должна была приходить, а Доркас.

— Ничего, Абби потерпит. Доркас лежит. Утреннее недомогание.

— Чепуха. Энн, я могу увидеть беременность на две недели раньше, чем простой человек. И ты знаешь это.

— Джубал, оставьте ее в покое! Она боится, что не беременна… и хочет думать, что беременна, пока не станет очевидным обратное. Разве вы не все знаете о женщинах?

— Хм… это надо обдумать… нет. Олл райт, я не буду ее тревожить. А почему ты не принесла с собой нашего ангелочка?

— Рада, что не принесла, потому что она могла понять, что вы тут говорили…

— Значит, по-твоему, я развращаю малолетних, так?

— Она слишком еще мала, чтобы разглядеть за вашими словами алтеевый сироп, босс. Но если бы я принесла ее, вы не стали бы работать. Вы бы только тетешкались с ней, и все.

— А ты можешь придумать лучший способ заполнять пустые часы?

— Джубал, я ценю, что вы до безумия любите мою дочь. Я и сама думаю, что они прелесть. Но вы же все время только, тем и заняты, что либо играете с Аби… либо хандрите.

— Когда мы поедем отдыхать…

— Не в этом дело, босс. Если вы не пишете рассказы, у вас начинается душевный запор. И тут мы с Доркас и Ларри начинаем грызть ногти… а когда вы орете: «Ко мне!», мы вздыхаем с облегчением. Но чаще всего это ложная тревога.

— Пока есть деньги, чтобы платить по счетам, стоит ли беспокоиться?

149